Маяковский Владимир Владимирович

Билет —
       щелк.
          Щека —
               чмок.
Свисток —
       и рванулись туда мы,
куда,
    как сельди,
              в сети чулок
плывут
    кругосветные дамы.
Сегодня приедет —
            уродом-урод,
а завтра —
       узнать посмейте-ка:
в одно
    разубран
        и город и рот —
помады,
     огней косметика.
Веселых
    тянет в эту вот даль.
В Париже грустить?
              Едва ли!
В Париже
       площадь
             и та Этуаль,
а звезды —
       так сплошь этуали.
Засвистывай,
         трись,
              врезайся и режь
сквозь Льежи
       и об Брюссели.
Но нож
     и Париж,
         и Брюссель,
               и Льеж —
тому,
   кто, как я, обрусели.
Сейчас бы
        в сани
              с ногами —
в снегу,
     как в газетном листе б...
Свисти,
    заноси снегами
меня,
   прихерсонская степь...
Вечер,
   поле,
       огоньки,
дальняя дорога,—
сердце рвется от тоски,
а в груди —
         тревога.
Эх, раз,
      еще раз,
стих — в пляс.
Эх, раз,
     еще раз,
рифм хряск.
Эх, раз,
     еще раз,
еще много, много раз...
Люди
  разных стран и рас,
копая порядков грядки,
увидев,
     как я
         себя протряс,
скажут:
    в лихорадке.