Маяковский Владимир Владимирович

   (Кафе)

Обыкновенно
       мы говорим:
все дороги
        приводят в Рим.
Не так
    у монпарнасца.
Готов поклясться.
И Рем,
    и Ромул,
         и Ремул и Ром
в «Ротонду» придут
или в «Дом»1.
В кафе
    идут
        по сотням дорог,
плывут
    по бульварной реке.
Вплываю и я:
        «Garcon,
            un grog
americain!»2
Сначала
    слова,
        и губы,
            и скулы
кафейный гомон сливал.
Но вот
    пошли
       вылупляться из гула
и лепятся
      фразой
          слова.
«Тут
   проходил
         Маяковский давеча,
хромой —
    не видали рази?» —
«А с кем он шел?» —
       «С Николай Николаичем».—
«С каким?»
     «Да с великим князем!» —
«С великом князем?
             Будет врать!
Он кругл
      и лыс,
          как ладонь.
Чекист он,
    послан сюда
            взорвать...» —
«Кого?» —
        «Буа-дю-Булонь3.
Езжай, мол, Мишка...»
                Другой поправил:
«Вы врете,
        противно слушать!
Совсем и не Мишка он,
                 а Павел.
Бывало, сядем —
              Павлуша!—
а тут же
      его супруга,
                княжна,
брюнетка,
      лет под тридцать...» —
«Чья?
   Маяковского?
            Он не женат».
«Женат —
      и на императрице».—
«На ком?
      Ее ж расстреляли...» —
                         «И он
поверил...
       Сделайте милость!
Ее ж Маяковский спас
              за трильон!
Она же ж
      омолодилась!»
Благоразумный голос:
                  «Да нет,
вы врете —
      Маяковский — поэт».—
«Ну, да,—
      вмешалось двое саврасов,—
в конце
      семнадцатого года
в Москве
    чекой конфискован Некрасов
и весь
    Маяковскому отдан.
Вы думаете —
           сам он?
              Сбондил до йот —
весь стих,
      с запятыми,
скраден.
Достанет Некрасова
             и продает —
червонцев по десять
                на день».
Где вы,
     свахи?
        Подымись, Агафья!
Предлагается
         жених невиданный.
Видано ль,
      чтоб человек
            с такою биографией
был бы холост
        и старел невыданный?!
Париж,
    тебе ль,
          столице столетий,
к лицу
    эмигрантская нудь?
Смахни
    за ушми
         эмигрантские сплетни.
Провинция!—
       не продохнуть.
Я вышел
     в раздумье —
             черт его знает!
Отплюнулся —
      тьфу, напасть!
Дыра
  в ушах
      не у всех сквозная —
другому
      может запасть!
Слушайте, читатели,
            когда прочтете,
что с Черчиллем
            Маяковский
                  дружбу вертит
или
  что женился я
         на кулиджевской тете,
то, покорнейше прошу,—
                  не верьте.

1925

Примечания:
1. «Дом» — кафе на Монпарнасе.
2. Garcon, un grog americain! — Официант, грог по-американски! (фр.)
3. Буа-дю-Булонь — Булонский лес (фр. — Bois du Boulogne).