Эта статья родилась как ответ одному человеку, исповедующему модную в наши дни «родную веру». На одном из интернет-форумов он призывал отмечать праздник Ивана Купалы и бегать голыми по лесу, «кто не хочет, может не раздеваться». Все эти призывы сопровождались рассуждением о вредоносности европейской и христианской культуры, а также экскурсами в историю родноверия, артефакты которого имею возраст… 40000 лет, ни больше, ни меньше. Поскольку Гомер является основой всей европейской, или точнее сказать, средиземноморской, культуры, то он и подвергся основным нападкам вкупе с христианством. Этого человека я здесь так и буду назвать - «родновер», а его утверждения сопровождать своим комментарием.

---

«Ну вот, я читал и "Илиаду" и "Одиссею". В школе. Не помню, в каком переводе, и какого издательства. Мне понравилось»

«Только очень наивный читатель Гомера, может относиться к "Илиаде" и "Одиссее" как к обыкновенным литературным произведениям»

Насколько я помню, в гимназии мы не читали его поэм полностью, а только отрывок из «Одиссеи» про Полифема. Про Гомера нам больше рассказывали на уроках истории. Наш учитель, например, живо нарисовал картину, как слепой старец сидит на берегу и на каждую морскую волну сочиняет строчку. Странно, но позже я никогда не встречал истории о том, что Гомер писал свои поэмы под шум волн. Первый же раз я прочитал «Илиаду» в восьмом классе, откопав, в буквальном смысле, книгу в библиотеке Дома Политпросвещения. Это был перевод Вересаева. «Одиссею» я тоже впервые прочитал в его переводе. Эту книгу я купил случайно в букинистическом магазине на площаде Победы в Киеве.

Прежде, чем излагать историю Гомеровского вопроса, его биографию и влияние на нашу культуру, скажу, что вопрос об авторстве или даже о существовании Гомера для меня не стоит. Во-первых, не суть важно, кто это написал. Есть поэмы, и это – факт. Можно назвать их автора Гомером, я так и делаю. Но говорят, ведь было множество авторов – для меня он один, мне так удобнее. Так я могу представлять его как личность, как Поэта. Во-вторых, в истории есть множество нюансов, которые можно назвать легендарными, но они настолько входят в сознание европейского человека, как часть его культуры, что становятся фактическими. Даже если Гомера никогда не существовало – для меня он есть. В советское время издавалось множество статей в научно-популярных журналах, я их помню, где отвергалось авторство одного человека (довольно примитивно в свете истории Гомеровского вопроса).  В этих статьях в частности утверждалось, что Гомер не мог быть слепым, или, что он не мог жить в то время, когда жил, что в то время было множество поэм, кроме гомеровых, но сохранились случайно только эти. На меня


все эти аргументы не действуют, даже если бы они и были разумны, я считаю их бесполезными, а подобные статьи ненужными. В-третьих, Гомера можно рассматривать как миф, в том смысле, в каком понимал его Лосев, тогда он не нуждается в разумных доказательствах – он достоверен. Ну, а кто уж совсем стоит на критических позициях, может считать Гомера имманентным автором, чтобы успокоить свою совесть. Шопенгауэр говорил, что Гомера всегда представляли старцем. Действительно, молодым Поэта представить сложно.

Первое упоминание о Гомере принадлежит поэту Каллину. Насколько мне известно, существует девять античных биографий Гомера (две из них подписаны Геродотом и Плутархом, хотя ясно, что все они поддельны), и семь городов называют местом его рождения. Впрочем, Антипатр в одной эпиграмме говорит «великое небо отчизна твоя». Само имя «Гомер» довольно странное и не типичное для Греции, возможно азианского происхождения, впрочем, некоторые (Эфор) толкуют его как Слепой, другие как Слагатель, Заложник и даже Товарищ (Гомер – первый коммунист). Существует легенда о поэтическом соревновании между Гомером и Гесиодом, которое выиграл последний. Древние рядом с этими двумя ставили еще эпика Паниасида. Дактилический гексаметр (или гекзаметр, что менее благозвучно для моего уха), которым писал Гомер, состоит из шести дактилических стоп. Дактиль – палец руки с одной длинной костью и двумя короткими. Что до времени его жизни, то тут согласия нет даже у древних. Гелланик и Плутарх называют время Троянской войны, Кратес – за 80 лет после, Эратосфен 100, Аристотель и Аристарх -140, Филохор спустя 180 лет, Аполлодор еще на 100 позже, Геродот и Фукидид - 400 лет после войны. Некоторые относят Гомера ко времени Гесиода, Фепомп ко времени Архилоха и Гигиса, а некоторые считали его учеником Аристея Проконесского. Таким образом, время жизни Гомера размыто от XII до VI веков до новой эры. Не лучше обстоит дело и с его сочинениями. Каллин приписывает Гомеру «Фиваиду» и все киклические поэмы, Геродот исключает из них «Киприи». Аристон и Гелланик приписывали поэмы двум разным лицам, а Аристарх разным возрастам. Ксенофан, Гераклит и Платон порицали Гомера, по разным причинам, и, однако, последний сказал: «Гомер воспитал всю Грецию». Зоил из Амфиполиса написал девять книг «Бич против Гомера», а защищал его Деметрий Фалерейский. Первоначально поэмы Гомера исполнялись рапсодами. При Солоне был издан закон об исполнении на Панафинеях только «Илиады» и «Одиссеи», причем в строгом порядке. О первой записи поэм комиссией Писистрата (или Гиппарха), мы знаем из поздних источников (Цицерон «Об ораторе», III,13,37, Павсаний «Описание Эллады», Элиан «Пестрые рассказы» XIII, 14). Об этой комиссии ведется множество споров, которые я не буду здесь пересказывать. Язык Гомера – это ионийский диалект с микенской примесью и даже аттицизмами. Откуда взялись аттицизмы понятно. Некоторые впрочем, в аттицизмах видят родину и время жизни Гомера, другие – Писистратовы вставки.

Между прочим, Гомер был благорасположен к вину. Это восхваление вина было


подхвачено и другими поэтами, например Анакреонтом. А вот что говорит Македоний:

Обычно считается, что этот вопрос был поставлен Вольфом. Однако еще в древности велись споры об авторстве Гомера. В VI веке до н.э. Теган из Регия создает книгу толкования Гомера. Рапсод Кинеф вставлял свои стихи в Гомеровы поэмы, и впервые познакомил Сиракузы с его наследием. Зенодот Эфесский (IV-III века до н. э.) впервые осуществил критическое издание Гомера, разделив поэмы на 24 песни и разработал «Гомеровы глоссы». Демокрит написал сочинение «О Гомере или орфоэпии и глоссах». Аристофан Византийский и Аристарх Самофракийский исправили зенодотову редакцию поэм. Аристарх помечал подложные, по его мнению, стихи специальными знаками. Он провел титаническую работу, что видно по папирусам Гомеровских поэм доаристархова времени. Евстафий Солунский (XII век) составил комментарий к текстам Гомера. Аристотель не сомневался в том, что обе поэмы написаны одним лицом. Ксенон и Гелланик прозванные хоридзонтами утверждали что авторы «Илиады» и «Одиссеи» два разных человека. А Лонгин считал, что Гомер написал «Одиссею» в старости, на закате своего гения.

В 1664 году в разгар спора древних и новых аббат д’Обиньяк сказал, что Гомера вообще не существовало. Английский филолог Ричард Бентли в 1713 году доказывал, что Гомер создал только разрозненные песни. И, наконец, Фридрих Август Вольф в книге «Введение к Гомеру» утверждал, что гомеровские поэмы передавались устно, постоянно трансформировались и при записи подверглись глубокой редакции. У меня в книге, Гердер «Избранные сочинения» М.-Л. ГИХЛ 1959, есть статья под названием «Гомер – любимец времени», опубликованная в 1795 году в журнале «Оры», которую я здесь иногда цитирую. Эта статья вызвала резкую критику Фридриха Вольфа, который обвинил Гердера в плагиате, хотя еще в более ранних работах Гердер выдвинул теорию о Гомере, как о народном певце. В том же году он опубликовал другую статью «Гомер и Оссиан», которая в черновом варианте называлась «Гомер и Оссиан, сыновья своего времени», что прямо говорит о ее содержании.

Итальянский философ Джанбатиста Вико выдумал для человеческой истории три эпохи и поскольку Гомер не подходил под его теорию, он отрицал Гомерово авторство обеих поэм. Карл Лахман в 1837 и 1841 году попытался реконструировать 18 песней, из которых считал созданной «Илиаду». Однако появилась и позиция унитариев, которую в

начале позапрошлого века защищали Карл Роте и Энгельберт Дреруп. Гердер говорил, что на вопрос «Все ли это сочинил Гомер?» можно ответить: «Могу ли я поручиться за каждый стих, но это и не важно, все равно Гомер был родоначальником этих песен». На защиту Гомера, кроме Гердера встали Винкельман, Шиллер, Гете, Гегель, Нодье. Вот что написал последний: «Напрасно иные критики сравнивают песни Оссиана с поэмами Гомера, которые якобы были изначально столь же бессвязны и только благодаря Писистрату превратились из множества беспорядочных и несовершенных песен в целостное произведение. Имя Гомера не более достоверно, чем имя Оссиана, но это не помешало ему гордо пронести свою славу через века, и сомнения в авторстве "Илиады" и "Одиссеи" ничуть не уменьшили вызываемого ими восхищения, так что, если кому-то и приходило в голову, что это поразительное нагромождение фрагментов на различных диалектах создано несколькими поэтами, репутация Гомера от этого ничуть не страдала. Горация возмущает, что Гомеру иногда случается заснуть! Как знать, быть может, все дело в том, что, когда Гомер засыпает, слово берет кто-то другой?». История Гомерова вопроса насчитывает десятки имен ученых, но собственно сам вопрос сводится к другому, а именно – есть ли продуманная композиция в поэмах Гомера? То что композиция есть, и есть симметрия, особенно в «Одиссее», есть и так называемый геометрический стиль и плоскостное изображение времени доказал еще Зелинский, поэтому сам вопрос о том, что каждую из поэм написал один человек, уже не стоит. А вопросы – было ли это два человека, или один, использовал ли он готовый народный эпос, или писал сам – вряд ли когда-либо разрешатся. Говорят у Гомера в поэмах очень много противоречий и в «Илиаде» их больше. Но разве их нет в других сочинениях. Пример, что первый приходит в голову, у Сервантеса – Санчо едет на осле, которого у него только что украли. Знаменитые осуждаемые повторы стихов, тоже несут в себе эстетический смысл.

Феминистки тоже включились в Гомеров вопрос. Конечно же! Гомер один из символов мужского превосходства. Они утверждают, что автором «Одиссеи» была женщина (жена Гомера). Странно, почему именно «Одиссеи»… Но «Одиссея» была одна, пока не появился историк и лингвист в одном лице Andrew Dalby, автор книги «Rediscovering Homer». Этому историку и лингвисту пришло в голову, что обе Гомеровы поэмы написала женщина. Каков аргумент этого новейшего историка? Да очень простой! До смешного! Всем известно, что есть биография Гомера подписанная Геродотом, филологи доказали что Геродот эту биографию не писал, в ней написано, что автор поэм Гомер, следовательно (!) Гомер не автор, а кто тогда у нас автор (?!), кончено! – Гомерова жена! Да маленькая проблема – настоящий Геродот тоже упоминает о Гомере как авторе, … но его просто обманули – это злобные мужчины запретили говорить, что автор женщина, ко времени Геродота это устоялось, и он просто повторил то, чему его учили в школе. Цитата - «Самые ранние ссылки на Гомера таких авторов, как Геродот, или греческого поэта Пиндара, указывают, что легендарный поэт жил приблизительно в 800-х годах до нашей эры». Смейтесь! И это написал историк! и еще к тому же лингвист. Но,

основываясь на географических деталях (?!) историк Делби решил, что Гомер, точнее его жена написала «Илиаду» в 650 году, а «Одиссею» в 630 году до н.э. Какая точность! А почему женщина? Да потому что первым поэтом, и он это знает точно! была женщина - шумерская поэтесса по имени Enheduanna, которая жила приблизительно в 2285-2250 годах до нашей эры, следовательно – все последующие поэты, включая Вергилия, Данте, Пушкина были женщинами. Мало того, Гомер (в 650 году!) жил при матриархате, следовательно, мужчин еще не существовало, и все рапсоды были женщины. Странная, однако, это была феминистка, жена Гомера, если две ее поэмы переполнены нелестными отзывами о женщинах, например:

С юношей Прета жена возжелала, Антия младая,
Тайной любви насладиться; но к ищущей был непреклонен,
Чувств благородных исполненный, Беллерофонт непорочный;
И жена, клевеща, говорила властителю Прету:
- Смерть тебе Прет, когда сам не погубишь ты Беллерофонта:
Он насладиться любовью со мною хотел, с нехотящей. -
Так клеветала

Впредь не почтут: пред всех их женщиной ты оказался!
Сгибни, презренная дева! скорей, чем меня отразивши

Коими, стоя, друг друга в лицо мы ругаем, как жены.
Жены одни, распылавшися злостью, сердце грызущей,
Шумно ругаются между собою, на улицу вышед;
Правду и ложь расточают; гнев до чего не доводит!

Говорить же - не женское дело, а дело
Мужа

При возвращеньи ж погибли стараньями женщины гнусной

Ибо женщинам верить опасно

Думает больше, чтоб дом у нового мужа устроить.
Что же до прежних детей и умершего первого мужа,
Больше не помнит о них и знать ничего не желает

Феминистки где-то отыскали, что Гомер называет лесбиянок (в современном понимании этого слова) «красивейшими женщинами Эллады». Я не знаю, где они нашли

эту цитату, но, кажется, я могу, конечно, ошибаться, Эллады во времена Троянской войны еще не существовало. Слово «Эллада» встречается в переводе Гнедича, но я проверял те же места у Вересаева, там этого слова нет. Я не знаю, встречается ли слово «Ελλάδα» в греческом тексте, но сильно в этом сомневаюсь. Между прочим, Солон и Семонид видели вину в неблагополучии человеческого рода в неуправляемом нраве женщин, бранчливом, вздорном, злобном, коварном, неуживчивом, и именно в этом они опирались на Гомера. Непонятно как в Гомеровых поэмах можно углядеть феминизм, когда все женские образы, включая Елену, носят зависимый, подчиненный характер с многочисленными пороками¹. Могут указать на Пенелопу, как образец, только при этом забывают, что в конце, Пенелопа вышла замуж за Телегона, Одиссева сына, который сам же и убил своего отца. Феминистки объявили Гомера женщиной не потому, что действительно так думают, а просто по привычке, они так всегда поступают. А то, что они так не думают, доказывает фильм «Троя», который был снят с оглядкой на феминисток. Здесь женщины играют главные роли, одна даже становиться причиной гибели Ахилла. Весь фильм смердит феминизмом при полном отсутствии художественных достоинств. Для примера можно сравнить знаменитейшую сцену из Гомера, вдохновившую Шиллера - прощание Гектора и Андромахи. У Гомера ребенок начинает плакать, потому что пугается султана на шлеме отца, Гектор снимает шлем и улыбкой берет ребенка на руки. В «Трое» же ребенок начинает плакать просто так, не к месту, и в следующем кадре Гектор уходит в сторону, как второстепенный герой, а камера направлена в спину уходящей феминистки.


                                                                                                                               Родновер

Гнедич утверждал, что «Гомер и природа одно и тоже», это так, но только природа эта не та, которую имеют в виду родноверы, не свальный грех и не прыжки голыми через костер. Я так понимаю, что за подобным утверждением родновера стоит чтение статей, вроде вот этой http://www.cnw.mk.ua/pushkin/rus/gomer.htm, или книг как, например, Анатолий Золотухин «Гомер. Имманентная биография» Николаев, «Атолл», 2001, ну читает же он «Таис Афинскую». К сведению «невежественных» родноверов: Гомер допускается в православный иконостас и его изображения как провозвестника

Комментарии:
¹Мои оппоненты указали на Навсикаю. Это якобы и есть образ поэтессы, которая является автором «Одиссеи». Но какие у них есть основания говорить так уверенно?

христианства имелись в Благовещенском и Успенском соборах Московского Кремля. Но вопрос, конечно, не был таким уж простым. Розанов в статье «Небесное и земное» рассказывает о том, что в предсмертные дни Гоголя, когда он отрекся от всего земного, прибыл из Ржева отец Матвей, который потребовал: «Отрекись от Пушкина и любви к нему: Пушкин был язычник и грешник». Гоголь затрепетал… И далее Розанов пишет что такое же требование по сути выдвинул апостол Павел – «Отрекись от Гомера, отрекись от Вергилия. Отрекись от маленьких горделивых республик, и склоните выю под смиренным зовом: рабы – повинуйтесь господам своим! И мысленно я стонал, как Гоголь. Это мировой вопрос!». Действительно христиане во времена Павла не жаловали Гомера, например, Татиан «Речь против эллинов» (31-41). И потом не стоит забывать, что «Илиада» по числу сохранившихся рукописных текстов стоит сразу за Новым заветом. А это доказывает, что Гомер был символом языческой культуры того времени, которая постепенно была принята и христианами, а ненависть к Гомеру очень скоро стала атавизмом, как только христианство перестало бороться за свое существование. Уже в IV веке христиане заимствовали от язычников жанр евангельских парафраз – Омирокентоны (от византийского произношения имени Гомера - Омир), их особенностью являлось не просто употребление гомеровского стиха и образов гомеровской поэзии, а стопроцентная цитатность: каждый стих омирокентонов заимствуется из «Илиады» и «Одиссеи». Самые древние омирокентоны, дошедшие до нас написаны святой императрица Евдокией. Омирокентоны – это гомеровское прообразование Нового Завета - распятие Христа описывается цитатами из «Илиады» (где говорилось о гибели Патрокла и Гектора) и «Одиссеи» (где и вовсе был изображен Одиссей, привязанный к мачте во время пения сирен). Здесь пересекаются язычество и христианство, и не случайно из всех языческих поэтов был выбран именно Гомер. В связи с этим можно вспомнить сочинения Нонна из Панополя (Ипу, Хмима, Хеммиса, Шмина, Акхмина, Акмима и т.д., этот город имеет множество названий). Он написал эпический парафраз «Евангелия» от Иоанна, который ориентирован на гомеровскую традицию, и он же написал самую большую и последнюю древнегреческую поэму про языческого бога Диониса! Уж куда язычнее! Первый издатель (Антверпен, 1569) его поэмы Герхард Фалькенбург настойчиво сравнивает его с Гомером, и говорит, что Нонн настолько проникся духом Гомера, что можно говорить о переселении души. А мракобесие - оно было всегда. Известно, например, что когда Рабле готовился стать священником, по доносу монаха-шпиона подвергся обыску, и у него обнаружили поэму «нечестивого» Гомера, за что на него была наложена епитимья с изъятием книги. Кроме Гомера у него нашли и рукопись «великого грешника и богохульника» Эразма, которую тоже отняли. Но Эразма-то никак богохульником не назовешь, тем более, если учесть его католичество и войну с Лютером. Симон Лемниус, сначала друг Меланхтона, а затем противник и его, и самого Лютера, из-за чего он даже бежал в Швейцарию, как известно, перевел «Одиссею». Если говорить о язычниках, то многие порицали Гомера за то, как он изображал богов (Лонгин сказал, что Гомер богов

низвел до людей), а некоторые даже видели в его сочинениях прямой атеизм. Родновер, как апологет язычества, должен бы знать Аполлодора из Афин. Этот Аполлодор написал большой трактат «О богах», от которого дошло краткое изложение под название «Мифологическая библиотека». Впервые на русском языке это произведение было издано еще в 1725 году (в предисловии к этому изданию, говорилось что Петр Первый интересовался этим сочинением). Так вот Аполлодор, этот столп язычества, кроме того, написал и комментарий ко второй песне «Илиады». С другой стороны православный, архиепископ Фессалонийский Евстафий объяснял Гомера в своих сочинениях и очень любил его. В XII веке, когда жил Евстафий, Гомер цитируется с особым почтением всеми писателями, и в частоте употребления уступает только Священному Писанию.

Отношение Гомера с иудаизмом – конфликт культур. Это видно на примере переводчика Гомера на иврит Черниховского. Он очень любил Поэта и кроме него еще Гете. Черниховский был также поклонником Ницше. Он участвовал в споре о том что «народ Книги стал рабом Книги». Примечательно его стихотворение «У статуи Аполлона» (1899), в котором воспел античное божество и дерзко заявил о том, что он хоть и еврей, но его душа живет на земле, а не на небе, что его народ и Бог одряхлели, и теперь их немощным рукам не задушить веками подавляемых чувств. Многие антисемиты пишут про сионизм, не зная, что это такое. Был, конечно, и религиозный сионизм, но он был противоположен светскому, т.е. религиозные сионисты сами ехать никуда не собирались, а хотели отправить всех нерелигиозных евреев. Но по большей части он был именно светским и именно европейским, культурным. Герцель был любителем Венской оперы, Нордау видел целью создания Израиля – отодвинуть границы Европы до Евфрата, Жаботинский хотел сбежать от ортодоксов, даже основатель современного иврита, Элиэзер Бен-Йегуда был европейцем до мозга костей, и видел преимущества угандийского варианта, что там не будет религиозных. Так что Гомер очень подошел Черниховскому (Гомер - сионист). Эти примеры я привел к тому, что Гомер – «это мировой вопрос».

Что до «невежественного» Гомера, то неоязычники так говорят с высоты своего образования. А вот Гердер с Родновером не согласен: «Гомер - родоначальник древнейшей космогонии и мировой истории, греческой географии, генеалогии, красноречия, поэзии и многих наук». Эратосфен считал, что Гомер первый стал заниматься географией и был в некотором смысле философом (Гомер – географ). А Гиппарх (и не только он, а почти все древние географы) считал его основоположником географии, как науки. Римский историк и географ Страбон, объявил Гомера своим предшественником и часто пользуется его авторитетом. Географические взгляды Гомера, он подробно излагает в начале своей «Географии». Географические отрывки из Гомера, занимают почетное место в книге «Античная география» М. Государственное издательство географической литературы 1953. В предисловии написано, что «в обеих поэмах очень четко отражаются географические представления Гомера». Гомеру довольно

подробно известны побережья Малой Азии, Египет и Ливия, он говорит о существовании пигмеев, живущих за Эфиопией. На севере Гомеру известны мисяне, не знающие оружия и орудий, гиппомолги, питающихся молоком и не знающих ни земледелия, ни огня и не умеющих приготовлять пищу, и абии.


Римский историк Веллей Патрекул (I, V, 1) восхищался Гомером: «Воссиял гений Гомера, не имеющий себе равных, величайший как по размерам произведений, так по блеску поэзии, единственно достойный имени поэта» И далее он пишет, что Гомер ни сам никому не подражал, ни ему никто не смог и, создав эпос, он достиг в нем совершенства. Английский коллекционер древностей Томас Ховард Эрондел почитал Гомера как историка (Гомер - историк). Гюго писал: «Гомер был географом и историком своего времени». Мабли же писал о том, что с удовольствием читает Гомера, особенно ему нравилось возвращение Одиссея в Итаку. В дополнении к сочинению «Как писать историю» он цитирует Буало («Любите искренне Гомера труд высокий И он вам преподаст бесценные уроки»), считая Гомера за древнейшего историка. Боден также считает его историком: «Как много полезного можно получить из обильного наследия Гомера, который использовал только проверенную информацию и правдивые сведения». Конечно, не нужно понимать слова Бодена буквально. Сам он хоть и сыграл определенную роль в религиозных войнах, но ходили слухи, что он тайный иудей, а это повод кое для кого объявить великий гомеровский заговор, устроенный его потомками, которых называли гомериками. Некоторые же производят имя Гомер от древнееврейского גמר, которое можно с натяжкой перевести как совершенный. Продолжая тему «Гомер –

историк», упомяну о Шлимане, который ему поверил именно как историку. Шлиман, кстати, был женат на русской и жил в Петербурге, но его жена, как женщина, культуру не любила и потому слала ему письма «Не привози с собою Гомера!». Шлиману удалось раскопать Трою, что подтверждает исторические сведения Гомера. Историки видят в Гомеровом Иллионе Трою VI. Основания для датировки опять же почерпнуты у Гомера, который упоминает «Нижние Фивы» и эпигонов, которые участвовали в походе на Трою. Раскопки же показывают, что Кадмея была разрушена в 1250-1240 годах до новой эры. Один англичанин настолько доверял историческим сведениям Гомера, что вычислил точную дату смерти Гектора, которая, по его мнению, случилась 28 августа 1185 года.

Существует проблема записи Гомеровых поэм, поскольку греки утеряли свое линейное письмо, и стали непишущим народом до Гомера. Поэтому были предположения, что поэмы составлены из коротких отрывков. Английский филолог Уэйд-Джери предположил, что Гомер сам создал новый греческий алфавит, что бы записать свои поэмы (Гомер - филолог). Между прочим Авл Геллий (VI, 14) считает, что Гомер был изобретателем трех родов красноречия – обильного, сухого и среднего, ведь именно так у него говорят Одиссей, Менелай и Нестор.

Поэмы Гомера использовались и в международных отношениях, например, свое право на Саламин афиняне доказывала на основании «Списка кораблей». Впрочем, возможно этот стих в «Илиаду» вставил Солон. Исократ призывал греков объединиться с царем Филиппом для совместного похода в Азию, ссылаясь на Гомера. А турецкий султан Мехмед II писал папе Пию II «Я поражаюсь, почему сговариваются и объединяются против меня итальянцы? Разве мы не происходим от одних и тех же троянцев и не у меня ли та же цель что и у них – отомстить за кровь Гектора грекам, которых они натравляют против меня?» (Гомер - политик) Спартанец Клеомен считал Гомера спартанским поэтом, потому что он учит, как воевать (Гомер - военный теоретик). Гомером увлекались многие полководцы. Муравьев-Апостол утверждает, что Гомер был любимым автором Сципиона Африканского, в чем я, честно говоря, сомневаюсь. Алкивиад еще мальчиком избил своего учителя, потому что у того не оказалось поэм Гомера. Когда Александру Македонскому принесли драгоценную шкатулку, которая оказалась самым ценным из добычи, он спросил у друзей что в нее положить, как это принято у власть имущих. Одни советовали одно, другие другое, на что Александр ответил, посрамив всех, «Я положу туда "Илиаду"». Александр имел издание специально для него подготовленное Аристотелем. Редкий экземпляр! Эту шкатулку он всегда держал при себе, под подушкой вместе с мечом. Как сообщает Гераклид, Гомер ему был очень полезен во время похода. Кстати, именно Гомеру мы обязаны расположением Александрии в Египте. Александр хотел построить город в другом месте, но ему приснился Гомер, указав именно это, из-за чего Александр назвал его лучшим из зодчих (Гомер - зодчий). Побывал Александр и на могиле Ахилла. Он заплакал из-за того, что Ахилл имел певца его подвигов, а он - нет. Эти слезы были вызваны, по всей видимости, предвидением того, что Ефремов напишет

про него книгу.

Диоген Лаертский (IX, 71) называет Гомера зачинателем скептического направление в философии (Гомер - философ), а Фемистий называет его праотцем и основоположником вообще всей философии.

В греческой культуре все образование строилось на Гомере, от изучения письма в школе и чтения, до рассуждения о нем филологов, философов и безнадежного соревнования с ним других поэтов. «Греческий стиль в изобразительном искусстве, в поэзии и философии почти всем обязан Гомеру», говорил Гердер. Эсхил признавался, что питается крохами с роскошного стола Поэта, а Еврипид о нем написал такие стихи


Здесь необходимо пояснение. Дело в том, что ни у Эсхила (за исключеием «Ахиллеиды» и «Одиссеи»), ни у Софокла (кроме «Навсикаи» и «Омовения ног») почти нет реминисценций из «Илиады» и «Одиссеи», за исключением сатировой драмы «Киклоп» у Еврипида и «Реса», который, скорее всего ему не принадлежит. Когда трагики говорят о том, что обязаны Гомеру они имеют ввиду киклические поэмы троянского и фиванского циклов, а также генетическое родство драмы и эпоса. Это заметил еще Аристотель, а Белинский назвал Гомера отцом всей поэзии, включая драму и лирику (Гомер - Поэт во всех направлениях и драматург). Вся древнейшая лирическая поэзия полна гомеровских реминисценций. Правда, часто, они тоже не содержатся в двух поэмах. Тиртей вдохновлялся Гомером (некоторые филологи, правда, говорят об обратном влиянии). Кстати Плутарх сообщает, что это Ликург (он также говорит и о более древнем Ликурге, который видел Гомера собственными глазами) впервые собрал и записал в Азии Гомеровы поэмы, найдя, что они служат не только для развлечения, но и для воспитания (Гомер - педагог). Хотя в Спарте, как известно, поэтов не любили, и имели своего единственного Тиртея (собственно Тиртей родился в Афинах, был хром, и в издевку был послан в Спарту как полководец), который сочинял воинственные марши, но для Гомера делалось исключение. Тисий по прозвищу Стесихор - «И ты из Гомерова русла для вдохновений своих бравший струи Стесихор». Антипатр Сидонский:


Ксенофан Колофонский пожаловался царю Гиерону на бедность, что он не может

прокормить двух рабов, на что Гиерон ответил «А как же Гомер, над которым ты насмехаешься, и мертвый кормит многие тысячи». Кормит и сейчас, не смотря на засилье родноверов и донцовых. Гомер доставил обширный материал для художников и скульпторов (знаменитый Зевс Фидия), и не только античных. Апофеоз самого Гомера был темой знаменитого рельефа Архелая из Приены. Другой мраморный рельеф II века до н.э. изображает Мир и Время, увенчивающими Гомера как Поэта для всего человечества и на все времена. Гомеру приписывали всевозможные знания - от военного искусства до земледелия (Гомер - агроном), хотя Эратосфен и напоминал, что целью Гомера было развлечение, а не поучение. Начиная с Аристофана (Лягушки 1034) Гомер всегда именуется Божественным. В Смирне существовал храм Гомера, и одна из монет называлась гомерик (Страбон XIX, 1, 37 c. 646). Аргивяне приглашали Гомера наряду с Апполоном на каждое государственное жертвоприношение. Птолемей Филопатор соорудил для Гомера храм (Элиан «Пестрые рассказы» XIII, 22). Влияние Гомера испытали Камоэнс, Мильтон и Тассо. Интерпретацией его поэм занимались Демокрит и Аристотель. Диоген говорит (Письма 34, 2) что истину он познал не у Антисфена, а от того, кто обратил Элладу к мудрости – от Гомера. Греки же построили Новый Илион с храмом Афины, потому что так было написано у Гомера.

Аристотель писал: «Гомер был величайшим поэтом, потому что он не только хорошо слагал стихи, но и создавал драматические изображения, он один из поэтов, который вполне знает, что ему нужно делать». Самый известный поэт александрийской эпохи Каллимах, прославился своим преклонением перед Гомером. А вот Антипатр Сидонский


Антипатр из Фессалоник в оценках гомеровой поэзии исходил из принципа «Все хорошо у Гомера». А вот Алфей:



Панетий назвал Платона Гомером философов. Плутарх сказал, что Гомер автор, который никогда не приедается и не надоедает. Эномай Гадарский (Против оракулов 11): «О мудрейший из людей, да нет, из богов». Дион Хрисостом (XXVI 9) встретил в Ольвии (недалеко от Одессы) множество людей знавших «Илиаду» и «Одиссею» наизусть, а жил он в позднюю античность, и встретил где? На краю известного тогда мира! Греческий поэт Квинт из Смирны написал большую поэму «После Гомера», а поэт Ликофонт поэму о Кассандре. На Гомера писали и пародии - «Гигантомахия» Гегемона (V век до н.э.) и «Агамемнон наизнанку» Л. Помпония ( начало I века н.э.).

А вот Манилий (перевод прозой, другого у меня нет): «Величайший поэт! Те многие, что объявили поэта своим земляком, лишили его отечества; те многие, что прибегали к излитому из его уст потоку, отводя его воды в свои скудные земли, стали богаты достоянием одного», и Макробий: «источник и начало всякого божественного вымысла». Сильно влияние Гомера на Феофилакта Симокату. Византийская культура, а особенно в двенадцатом веке, пропитана восхищением перед Гомером, гомеровские штудии и вообще изучение поэзии находятся в апогее. Достаточно почитать, например историка Никиту Хониата, где постоянно встречаются скрытые гомеровы цитаты. А ведь Русь – наследница Византии. Поэт XII века Константин Манасия сочинил «Хронику», где описана Троянская война. В том же веке была написана поэма «Тимарион». Иоанн Цец создал поэму «До Гомера и После Гомера» (в том же XII веке). Появляются романы «Илиада» Гермониака и анонимная «Ахиллиада» (уже XIII).

Поэмы Гомера вызвали множество подражаний – в средневековых романах, в трагедиях Шекспира, Расина и Жироду. Гомер вызвал не только подражания, но и расширения. Например, легенда о Крессиде, хоть и возникла в Средние века, но связана с гомеровским эпосом. Гомера знали в основном по латинским переделкам, потому как мало кто владел греческим языком в нужном объеме. Например, Ариосто не овладел греческим до конца. Он учился у Грегорио да Сполето, и в римской литературе для него не осталось темных мест. Но его учитель уехал, и знания греческого так и остались в начатках. Монтень при всем старании выучил пару слов. Петрарка тоже так и не смог овладеть языком эллинов. Поэтому читали о троянской войне у Дарета Фригийского и Диктиса Критского (обе книги переведены недавно на русский). Конечно это подделки, написанные от лица участников войны. Дарет якобы был переведен Корнелием Непотом, посвятившим свой перевод Саллюстию. Неизвестно существовал ли греческий оригинал. Греческий оригинал Диктиса существовал, есть отрывок папируса из Тебтуниса. Этот дневник якобы лежал в могиле Диктиса до землетрясения, затем был найден и доставлен в библиотеку Нерона. До нас дошло сокращение Луция Септимия, включенного в шестую книгу его сочинений. Ученые датируют сочинение Дарета первым, третьим, пятым или

шестым веками новой эры. В Средние века стали появляться троянские поэмы, в XI веке – «Поэма о Трое» Бернарда из Флориака, в XII - Симон Шевр д’Ор написал свою «Илиаду», появилась поэма «О Троянской войне» в шести песнях Иосифа Искана. Этот Искан был участником похода Ричарда Львиное Сердце и племянником архиепископа Кентерберийского Балдуина, которому он и посвятил эту поэму. Есть анонимная поэма в 930 стихов, а в 1249 году Альберт Стаденский написал стихотворное переложение Дарета в 5320 элегических дистихах, поэма называлась «Троил». Шотландский поэт Роберт Хенрисон написал «Завещание» Крессиды издана она была в XV веке. Французский поэт Бенуа де Сент-Мор (XII век, трувер, написал также Хронику герцогов Нормандии) написал «Роман о Трое». Иоанн из Чертальдо посвятил Трое свою раннюю поэму «Филострато». Чосер написал поэму «Троил и Крессида». Дарета Фригийского к тому времени перевели на все языки, включая древнеирландский (последнее издание 1881 года) и древнеисландский. Еще в 1287 году сицилийский историк Гвидо делле Колонне написал на латинском языке «Историю разрушения Илиона» (переведенную на итальянский, французский, испанский, английский, немецкие и другие языки). Французская переработка этой книги принадлежит Раулю Лефевру, а английская «Recuyell of Histoire of Troye» Кекстону и именно этой книгой пользовался Шекспир.

Отношения Гомера и Петрарки особенные. Петрарка не знал греческого. Он учился в Авиньене у монаха Варлаама, но это быстро закончились, как и у Ариосто. Гомера «чисто и незамутненно льющегося из родников самой же греческой речи в свежести первого вдохновения божественного таланта» ему прислал греческий претор Николай Сигерос. Петрарка писал: «Гомер лежит передо мной немым, точнее я сижу глухим». Позже Петрарка встретился с неким шарлатаном Леонтием Пилатом, который представился учеником Варлаама, радости Петрарки не было предела, он заказал перевод на латынь, наставив не гнаться за достословностью, а сохранять вкус и аромат оригинала. Леонтий перевел ему несколько строк. Петрарка писал, что даже в прозе, в плохом переводе он ощутил все мощь Гомерова гения. Петрарка называл его «царем поэтов» или просто Поэтом. Боккаччо узнав об этом предприятии уговорил Леонтия переехать из Венеции к нему во Флоренцию и поселиться в его доме. Боккаччо даже выпросил ему стипендию, дабы он, не зная нужды, переводил «Илиаду» и «Одиссею». Этот Леонтий читал во Флорентийском университете лекции о Гомере – так появилась первая в Европе кафедра греческой словесности. У Боккаччо преклонение перед Гомером было не меньшим чем у Петрарки. А последний все ждал и писал Гомеру письма «… честное слово, твоя Пенелопа не нетерпеливее и не дольше ждала Улисса, чем я - тебя». Вскоре Леонтий сбежал, а потом и погиб, но Петрарка таки получил его переводы из Флоренции – это были ужасные, несообразные прозаические переводы с многочисленными ошибками. Но других у него не было, он отдал их на переписку своему секретарю, и вскоре у него появилось два тома латинского Гомера. «Илиаду» он отредактировал и снабдил своими замечаниями, привлекая много источников, а «Одиссею» еще нет… Так он и умер над

раскрытой книгой Гомеровой «Одиссеи»… И тут мне представляется ухмыляющийся родновер, для которого вся культура заключена в свальном грехе.

Уже через тридцать лет после изобретения книгопечатания в 1488 году во Флоренции византийскими эмигрантами впервые были напечатаны тексты «Илиады» и «Одиссеи» под редакцией Димитрия Халкондилы. Если кто помнит, первыми Данте встречает в Лимбе подземного мира Гомера в сонме великих поэтов древности – Вергилия, Горация и Лукана. Итальянский поэт Анджело Полициано (переводчик «Илиады») сочинил лекции к изучению Гомера, в которых утверждал, что поэт должен выражать собственную творческую индивидуальность, опираясь на опыт древних. Этот Полициано был воспитателем детей (один из них стал папой Львом X) Лоренцо Медичи. А вот Ронсар «Чтение Гомера»:


Другой представитель плеяды Дю Белле, живя вдали от родины, не мог не вспомнить Гомера и сравнить свою судьбу с Одиссеевой в «Сожалениях». Монтень (Книга вторая глава XXXVI «О трех самых выдающихся людях») отдает пальму первенства среди всех, когда-либо живших людей, Гомеру, он его называет существом исключительным, сверхчеловеком. Он говорит, что Вергилий обязан Гомеру, он его руководитель и наставник. Монтень называет Гомера первым и последним поэтом. «Разве не грандиозен спектакль, в котором цари, республиканские деятели и императоры в течении стольких веков играют гомеровские роли? И не является ли ареной этого представления весь мир?»

Кажется, лучше всего о высоком значении Гомера рассуждал знаменитый французский теоретик класси¬цизма Буало (XVII в.). В своем «Поэтическом искусстве» он писал (III, 295—308):



У Буало есть и специальное стихотворение «О Гомере», написанное свободным размером:


В споре древних и новых Буало защищал Гомера и опровергал нигилистическую критику Перро. Гомер наряду с Софоклом был его любимым греческим поэтом. Как известно, второй виток спора пришелся именно на Гомера. Ла Мот перевел Гомера, точнее «исправил» и «сократил лишнее», предпослав переводу посвящение Людовику XIV, сочинение «Слово о Гомере» и оду «Тень Гомера» (1713). Ему ответила мадам Дасье «О причинах испорченного вкуса» (1714). Оба этих сочинения в сокращении переведены на русский язык и есть у меня в библиотеке. Ла Мот ответил «Размышлением о критике» (1715). Вольтер в этом споре поддержал Гомера и Дасье, не смотря на то, что он писал «Ла Мот перевел «Илиаду» весьма худо, но ответил отменно», а про мадам Дасье, что она обратилась в мужчину и зашла слишком далеко, так что оказалась не права. Фенелон написал продолжение Одиссеи «Приключения Телемаха» (1699). Эта книги стала популярна у философов, королей и даже у Робеспьера. Поэтическая обработка этой книги на русском языке была сделана Тредиаковским под названием «Тилемахида». Байрон близок Гомеру в «Проклятии Минервы», а вот Джон Китс «Гомеру»:



В 1755 году были опубликованы «Мысли по поводу подражания греческим произведениям» Винкельмана (переведена на русский язык и есть у меня в библиотеке). Он утверждает, что «хороший вкус, все более и более распространяющийся по всему миру, начал развиваться впервые под небом Греции». А вкус этот Гомеров - «школа Гомера основала на веки вечные истинный хороший и верный вкус», - Гердер. Будущее культуры Винкельман видит в подражании и понимании древних. «С ними нужно познакомиться как с другом, для того, что бы найти Лакоона, столь же неподражаемым, как и Гомер». Он отмечает лаконизм Гомера и при этом передачу ощущения сиюминутности действия. Винкельман читал Гомера в оригинале, вот его отзыв: «В двух стихах Гомера натиск стрелы, пущенной Пандаром в Менелая, ее скорость, уменьшение силы при вонзании, замедление про пронизывании, и торможение ее дальнейшего движения передаются звуками даже нагляднее, чем словами. Кажется, будто воочию видите, как стрелу спускают, как она несется по воздуху и вонзается. Такой же характер носит и описание приведенного Ахиллесом отряда мирмидонян, у которых щит тесно примыкает к щиту, шлем к шлему, муж к мужу; и подражание этому описанию никогда не удавалось в совершенстве. Описание это занимает всего один стих, но необходимо прочесть его вслух, чтобы почувствовать все его красоты. Но понятие об этом языке было бы не правильным, если представить его себе в виде бесшумного текущего ручья, он превращался в бурный поток и мог подняться, как буря, разорвавшая паруса Улисса. По звучанию слов, описывающих разрыв лишь в трех или четырех местах, парус словно раздирается на тысячу кусков». Винкельман отверг сомнения в авторстве Гомера и способствовал оживлению изданий различных переводов «Илиады» и «Одиссеи».

Гете и Шиллер были горячими поклонниками Гомера, не сомневались в его

авторстве и стеной встали на его защиту против Вольфа. В Германии был еще один знаменитый Гомеров защитник – это Гегель. Для него «Илиада» и «Одиссея» - в исторической перспективе начало начал, документ зарождения цивилизации, как бы там родновер не высмеивал такое положение. «Гомер – это основная книга». Гегель считал, что Гомер нам ближе, чем другие европейские эпосы. И действительно не смотря на большое фундамент германской мифологии в европейской культуре, «Песнь о Нибелунгах» не стала тем, чем стала «Илиада». По поводу Гомерова вопроса Гегель писал: «Гомер как индивид настолько пожертвовал собою в своем эпосе, что теперь уже не желают признать за ним реальности существования, однако герои его живут и бессмертны». Гофман находился под влиянием Гомера. А Гейне писал: «Но в Греции, но в Греции душа моя поныне», ему был очень близок дух эллинизма, так ненавидимый родноверами. «Илиада» была любимым произведением Леопарди. В 18 лет он написал «Рассуждение о Батрахомиомахии». Тут он пишет, что Гомер мог быть автором, но не значит, что он был им. Но как поэт, он всегда считал автором «Батрахомиомахии» Гомера. Леопарди перевел «Батрахомиомахию» трижды в 1815, 1822 и в 1826 годах. Это авторские переводы не гексаметром, а секстиной. Почти все переводы «Батрахомиомахии» были прафразами или пересказами. Поэму «Паралипоменоны к Батрахомиомахии» Леопарди задумал еще в молодости и приступил к ней в 1831 году, работа была завершена в 37, а вышла в 42. У него много рассуждений о Гомере в «Дневнике размышлений». Непомюсен Лемерсье, писавший оды, послания, апологии, песни, пародии, романы, драмы, историю, памфлеты, политические, философские и литературные наставления, переводы, автор знаменитого «Агамемнона» на гомеров сюжет, Лемерсье, точнее его талант поддерживали четыре столпа – Моисей, Александр, Гомер и Ньютон. Шарль Юбер Мильвуа, написал элегию, переведенную на русский Батюшковым «Состязание Гомера и Гесиода»:


Элегия заканчивается тем, что Гесиод гибнет от злодейских рук (наверное родноверов), а Гомер «духом царь, не раб разгневанной судьбы» до старости «скрывается от суетной толпы» (тоже родноверов), «И где найдут его талант и нищета?».

Французский интеллектуал Анатоль Франс создал образ Гомера в новелле «Кимейский певец», а Виктор Гюго ратовал за изучение гомеровских поэм, ибо в них мироздание представлено, так как его понимает человеческий гений и раскрыт целый мир

для мыслей. Он писал о Гомере в «Предисловии к «Кромвелю»» и трактате «Шекспир». Он называет 51 гениального представителя человеческой культуры, и Гомер назван в первой строке. «Посох Гомера – скипетр династии Гениев». Гюго рассказывает, как один английский епископ пытался уничтожить Гомера одной фразой «Это неправда», но неправда-то и обернулась «униженной правдой». Имея ввиду своих современников, Гюго восклицает «О Гомер, нужно чтобы их эпопея плакала…». Гюго считал Гомера источником творческой энергии искусства и литературы. Гомер у самых истоков цивилизации обозначил вековую проблему войны и мира. Бальзак приводит Гомера, как мерило при оценке величайших литературных произведений. «Гомер – сверкающая грань, собравшая все лучи прекрасных времен Греции».

Отдельно следует сказать о Ницше. Он написал два сочинения прямо посвященных Гомеру – «Гомер и классическая филология» и «Гомеровское соревнование». Именно в первом из них он обратил знаменитое сочинение Сенеки «Philosophia facta est, quae phililogia fuit». Ницше был настолько проникнут в молодости духом Эллады, что родновер должен был его ненавидеть всей душой. Ницше говорил, что эпоха стоит столько, насколько она относится к Гомеру, эпоха родноверов никак не относится, а, следовательно, ничего и не стоит. Ницше писал, что после Вольфа, психологическая потребность в возможности существовании Гомера как личности только возросла.

На Руси, следуя византийскому произношению, Гомера называли Омиром. О троянской войне древнерусский читатель мог прочитать уже в Киевскую эпоху, а само имя Гомера в Житии славянского превоучителя Кирилла, про которого там сказано «И научи же ся Омиру». Также о троянской войне можно было прочитать у Иоанна Малалы. В Древнюю Русь его сочинение было занесено в качестве приложения к Александрии. Царь Агамемнон, упоминается в «Повести временных лет», а в жизнеописании Александра Невского, он сравнивается с Ахиллом. Цитаты из Гомера встречаются в древнерусском переводе «Слова Григория Назианзина на погребение Василия Великого», Мефодия из Олимпа «О свободе воли», «Жития Патрикия Прусийского». В XV веке на Руси появилиось два анонимных сочинения о троянских героях – «Притчи о Кралех» и «Повесть о создании и пленении Тройском», а в XVI веке появляются переводы «Троянской истории» из стихотворной «Хроники» Константина Манасии (с болгарского с рукописи 1345 года) и «Троянской войны» Гвидо де Колумны, о которых я упоминал выше. Эту книгу читал Иван Грозный (см. «Троянские сказания». Литературные памятники. Средневековые рыцарские романы о Троянской войне по русским рукописям XVI-XVII веков. Л. Наука 1972 г.). Кстати, в библиотеке Ивана Грозного рукописи «Илиады» и «Одиссеи» были подписаны почему-то не Гомером, а Геометром Гипофригийским. Будем надеяться, что эту библиотеку найдут. Новый перевод был выполнен по приказу Петра Первого в 1709 году – это была одна из первых печатных книг петровской эпохи. В русский Хронограф 1617 года включается отдельной главой запись о Троянской войне. В XVII веке знатоком Гомера оказывается Симеон Полоцкий, а в XVIII